Армагеддон №3

Глава 14. СОРАТНИКИ

"Я думал, что старые люди хоть немного ума к пенсии наживают... Но, видно, крыша едет не спеша, тихо шифером шурша... Крепчает маразм? Народную примету не обманешь!" - безапелляционно заявил молодой, с явными перспективами дальнейшего служебного роста капитан по фамилии Веселовский обескураженному его резкостью майору Капустину. Под нос майору он сунул три листочка, над которыми майор корпел все утро.

Рядом с Капустиным сидел такой же, как и Капустин, старый пендюк майор Потапенко, тут же ненароком заинтересовавшийся листочками. Если с одним пендюком Капустиным капитан Веселовский как-то мирился, то можно было забыть о самой возможности плодотворной работы в присутствии двух старых пендюков, с присвистом хлебавших чай из аляповатых кружек, притащенных из дома майором Капустиным. Сколько раз капитан Веселовский просил своего сослуживца не приваживать майора Потапенко из отдела писем, этот старый пендюк ежедневно таскался чаевничать к своему земляку Капустину. Церемония чаепития происходила в просторном помещении отдела одного весьма засекреченного федерального учреждения. Повернувшись спиной к двум невозмутимо прихлебывающим чай старым пендюкам, капитан Веселовский вышел из отдела, рывком закрыв дверь отдела.

- Давно он у тебя такой... нервный? - спросил майор Потапенко майора Капустина.

- Да... с первого дня! - отмахнулся Капустин. - Все переживает, что обошли его большим делом, заставили всякой херней заниматься.

- А ты объяснил ему, что в нашем учреждении никто херней не занимается? - поинтересовался Потапенко.

- Объяснишь ему, как же! Он же английский знает и компьютером владеет... Я, Женя, давно смирился с неизбежным. Сколько меня еще здесь будут держать - буду работать, намекнут - уйду! - грустно ответил Капустин. - Я ему, как кость в горле. Все же без меня он был бы начальником отдела. Надо понимать, что наш потолок - для него самое начало карьеры.

- Да... Раньше мы работать учились, мы так к старым кадрам не относились, - заметил Потапенко. - А нынче сюда за карьерами приходят. Уже и не до работы становится. Какую полковник Федосеев замечательную карьеру делает! И Форд у него не Форд, а какой-то "Мейверик", секретаршей - супермодель работает. А где преемственность поколений, я тебя спрашиваю, где?

- Вестимо, где... в Караганде! - хохотнул майор Капустин. - Вот мой фитюлька и нервничает. Не светит ему в моем отделе ни Форда, ни супермодели.

- А что ты так про свой отдел ерничаешь? - строго спросил Потапенко. - Этот отдел начинался еще с чекистского отдела, искавшего Шамбалу и занимавшийся оккультными науками на серьезной научной основе. Кончили все, правда, очень плохо... После заключения того отдела о том, что Россия, по предсказаниям всех волхвов и чародеев, проиграла свой Армагеддон, поэтому неминуем общий Армагеддон, весь отдел расстреляли без суда и следствия во главе с твоим тогдашним предшественником - товарищем Блюмкиным по личному указанию одного усатого товарища с грузинским акцентом. Так что... не знаю, как на счет карьеры, а пулю в лоб здесь вполне заработать можно. Ты бы посоветовал своему сучонку все-таки поменьше выеживаться. Между прочим, до твоего перевода с периферии предыдущий отдел кончил свое существование весьма посредственно.

- Как? - с нескрываемой опаской спросил Капустин.

- Да почти в один день! - снизил голос до шепота Потапенко. - Майора Вахненко так и не опознанный автомобиль сбил, полковник Петрусев свалился в открытый канализационный люк, а капитаны Волков и Патрушев вроде бы из-за бабы поссорились. На балконе. Ну и упали оба с девятого этажа. Только...

- Что только? - шепотом переспросил Капустин.

- Только я читал в протоколах... перед уничтожением, конечно, будто бы у троих, Волкова, Патрушева и Петрусева, - были обнаружены странные колото-резаные раны на горле. Будто их кто-то на тонких ножах, предположительно стилетах, удерживал за горло, перед тем, как скинуть в колодец и с балкона...

- А чего же ты молчал, Женя? - в расстроенных чувствах произнес Капустин, вытирая лысину.

- Я, Капустин, не хочу, чтобы меня кто-то удерживал на этих самых стилетах над канализационным колодцем. Я много чего знаю, но молчу! - сложив руки на животе, сказал Потапенко с лукавым мудрым прищуром, который перенял с фотографии усатого кавказского товарища, лежавшей у него в верхнем ящике стола. - Усиленно делаю вид, что вообще читать не умею! Потому я, Капустин, и живу так долго. А ты думаешь, что отдел писем - это курортное местечко? До меня там начальников чуть не каждый квартал машины сбивали. Они, конечно, язык за зубами держать не умели, это точно.

- Слушай, - растерянно сказал Капустин, - я тут совершенно зашиваюсь... А этот молокосос сам видишь, как со мной поступает. Хожу вокруг да около... Не знаю, как к этому делу подступиться...

- Понимаю твои проблемы, майор, - веско сказал Потапов. - Слушай, что я тут наковырял тебе по дружбе. В семидесятых, в твоем тогдашнем отделе, по дурацкому делу проходила некая девица из Общества сознания Кришны. Представь себе, у нас и такое бывало. Замели ее, когда она, вместе с такими же отмороженными, получила инициацию от самого настоящего кришнаитского гуру. И происходило это все не где-нибудь, а непосредственно на Дворцовой площади в Санкт-Петербурге, который тогда был городом-героем Ленинградом. Так вот, представь себе, на днях в обмен на мое личное досье, заведенное мною из доносов на некого гражданина Кривоногова, она, будучи уже немолодой особой пенсионного возраста, слила мне кое-какую информацию. Этот гражданин тоже тогда засветился на Дворцовой, но инициации не удостоился...

- Да при чем здесь какой-то Кривоногов и кришнаиты? Ты хоть в курсах, чем я тут занимаюсь? - разражаясь, спросил Капустин.

- Занимаешься ты, Капустин, грядущим Армагеддоном, об этом даже буфетчице со второго этажа известно. Ржут над тобою с секретаршей Федосеева, успокойся, - примирительным тоном вставил Потапенко. - Но я-то тебе не буфетчица! Слушай меня внимательно. Короче, кришнаитку заинтересовал Кривоногов по той причине, что на пару с известной мошенницей Маришкой Цвигун он создал некое "Великое Белое Братство". Эти двое объявили себя среди прочих юсмалиан - "божественной дуадой" в виде Иосифа и Марии Дэви. А поначалу эта Цвигун называла себя... Еленой Рерих, представляешь?

- Ну и что? Мало ли, как эти себя не назовут, — заложив руки за голову, протянул сквозь продолжительный зевок Капустин.

- Настоящая Елена Рерих, товарищ майор, имела косвенное отношение к тому чекистскому отделу, который Шамбалу искал, - не теряя терпения, ответил Потапенко. - Поэтому я тихонько перестал все доносы на них уничтожать. Можешь считать, что я на Цвигун за наше ведомство обиделся.

- Было бы из-за чего. Она же потом исправилась, стала какой-то Дэви.

- А вот тут на нее одновременно ополчились все христианские и кришнаитские конфессии. Заодно эта инициированная на Дворцовой подруга потребовала за свои сведения данные на "Церковь Последнего завета", они же виссариониты, и "Богородичный центр", а также на их адептов.

- А где ты это взял-то? У нас, вроде, никаких материалов на все эти заветы и центры не было.

- Места надо знать. Наивный же ты, Капустин. Говорят, можно вышибить петуха из деревни, а деревню из петуха - не вышибить. Давным-давно ведь в город уехал, а все у тебя наивняк из-под фуражки прет. Я тебе больно не сделаю, если скажу, что отдельные наши с тобой, Капустин, товарищи вовсю крышуют над этими богоявленными господами? А все бумаги у нас через кого проходят? Правильно, через мою канцелярию... Короче, неважно! Достал я ей эти материалы, а она мне поведала все, что знала сама. Дай-ка, мне, Капустин, еще одну ватрушку. С пониманием у тебя Тамара ватрушки стряпает. От этой столовской еды у меня только аппетит нагуливается...

- На вот... кстати, пирожки с луком и яйцом... Только сейчас Веселовский прибежит, договорить не даст, - озабоченно прибавил Капустин.

- Скоро не прибежит. Он зайдет к моим девкам в отдел, рассказать, какой я - старый пендюк. К Миле Белоусовой твой фитюлька клеится. Девочки его задержат, я их предупредил, что у нас с тобой - разговор государственной важности, - невозмутимо сказал Потапенко сквозь пирожок с луком. - Так вот! Существует некая общеконфессиональная организация все церквей Приврат Господень. Не крути головой, я сам знаю, что звучит... не очень. Основное занятие в веках у этих господ из Приврата, как мне объяснила кришнаитка, следить за тем, чтобы Армагеддон, который вообще-то у каждого времени и народа имеется свой собственный, — не слился в общую паскудную потасовку.

- Как локальный региональный конфликт, что ли?

- Совершенно верно! Она сообщила, что будто бы два раза эти козлы не уследили. Они считают, будто два Армагеддона, причем в новом времени - уже произошли! Мол, какие-то обряды с напутствием привратников они выполнить не смогли. По крайней мере, они в это искренне верят сами и даже раскаиваются. Знаешь, майор, раньше я историю делил по рабовладельческому, первобытно-общинному строю ...феодальный был еще строй... Сейчас, правда, не поймешь чего у нас за строй. Неважно! Пообщался я этой кадрой, так теперь у меня сама собою вся история начала делиться по Армагеддонам! Может, прав твой Веселовский? Может, это уже маразм?

- И не говори, Женя! — сокрушенно покачал головой Капустин. - Я как здешние архивы прочел, тоже слегка сдвинулся. Работа - будь она проклята!

- Да у тебя все архивы уже столько раз чистили, что там сдвигаться не с чего. Запоминай, Капустин! Первый Армагеддон, как я понял, связан с развитием капиталистических отношений и появлением бумажных денег. В принципе, и Карл Маркс чувствовал некоторую навязчивую мистику вокруг. Это место - о призраке, бродившем по Европе, помнишь? С чего это он вдруг о призраке написал? Никто у него над ухом со стволом не стоял, ногти плоскогубцами не драл, ток через гениталии не пропускал - сам, совершенно без давления раскололся! Улавливаешь? Вот! А второй Армагеддон у них по цепочке увязывается со Второй мировой войной.

- А сейчас что ли третий?.. — совершенно одурев, спросил Капустин.

- Третий, товарищ майор, третий! В нашей поливановской школе, вроде бы, до трех считать учили? — пошутил Потапенко. — Если точнее, то он еще, вроде бы, не начался, но, как меня кришнаитка заверила, на днях начнется.

- Жень, может нам в эти... центры или заветы податься? Может, ну их всех в задницу, а?

- Да брось разлагаться на службе, земляк. Что за разговорчики в строю? На кой они все сдались? Это дело для уродов и убогих, - подбодрил сникшего майора Потапенко. - Меня-то заинтересовало, зачем кришнаитке материал по сектантам? И знаешь, что она мне ответила? Уверен, не знаешь. Она сказала, что этот их Орден давно следит за подобными сектами, поскольку те на самом деле вовсе не Богу молятся, а... кому-то другому. Что в одной из сект может и произойти это самое. Но уже такое... бесповоротное.

- Жень, пива хочешь? - с явной безнадежностью в голосе спросил Капустин.

- Ты выпей, а я - на службе, - отрезал Потапенко. - Все не так сложно, как ты думаешь. Помнишь поговорку про то, что Бог - Троицу любит? Ну, здесь - наоборот получается. Типа нынешний Армагеддон будет последним в нашем времени. Про звездные карты, Мировой гороскоп и Великий год - я, честно тебе признаюсь, из ее слов ничего не понял. Но общий смысл такой: какая-то секта готовит где-то у нас Армагеддон. Туда отправятся какие-то Привратники, которым Орден Приврата должен дать напутствие. Иначе, мол, никак. Но! Это не основная фишка. По следу Привратников и тоже на этот самый Армагеддон идут два каких-то... сара. Кришнаитка до этого кололась по полной программе, а в этом месте, знаешь ли, замкнулась в себе. Понимаю, как ты сейчас воспринимаешь мои слова, но как только она шепотом мне сказала, что глаза у саров - желтые, так тут же, почти возле нас огромный джип врезался в восьмерку. Ты сам такое часто видишь в нескольких шагах от себя? Вот и я - тоже!

- Про саров Веселовский уже раскопал, надо отдать ему должное, - справедливости ради заметил Капустин. - А я пытался с утра с этими сарами разобраться, так сам видишь, как он моими же листками мне в рыло ткнул. Даже боюсь про чьи-то желтые глаза заикаться.

- Мне кришнаитка дала понять, что, в отличие от Привратников, сары - вовсе не люди, - с нескрываемым страхом заметил Потапенко. - А от майора Кургузкина осталась одна папочка по Сиблагу. Там... Постановление от мая 1943 г. и донос какого-то бойца ВОХРа. Сам Кургузкин начинал службу еще с Сибулона, как раньше Сиблаг назывался, знал все особые лагерные зоны, как свои пять пальцев. Что характерно, он так не смог найти ОЛП N45. Выяснил только, что этот пункт в условиях особой секретности вел железнодорожную ветку к какой-то сопке, и будто бы там дрезина взорвалась... Короче, все погибли, свидетелей нет. Кургузкин ушел на пенсию живым, но уехал к родителям жены в Орловскую область. Где его нынче искать - не знаю. Да и дергаться боюсь. Я тебе эту папочку под кителем принес, ты ее спрячь немедленно. И своему фитюльке не показывай. Не верю я таким, Ваня. Я вообще думаю, что такие, как этот молодой и ранний - только органы компрометируют. Завалит он все, вот увидишь.

- Да брось ты на парня напраслину наговаривать, - сказал Капустин. - У всех свои заскоки. Я бы тоже смотал куда-нибудь в Орловскую область от всего подальше, место бы ему освободил, и пускай они тут все армагеддонятся с такими же...

- Капустин, слушай меня внимательно! - строго оборвал его Потапенко. - Кургузкин так и не смог найти никаких следов офицеров внутренней службы Восьмичастного и Циферблатова. Личные дела всех сотрудников и вольнонаемных ОЛП N45, карточки контингента - тоже. Один раз ему почти повезло! Совершенно случайно он наткнулся на ордер, выдававшийся какому-то полковнику Восьмачастному на получение квартиры в высотке на Котельнической набережной. Но... раньше же не было мобильников с фотокамерой! Порядку-то куда больше было. Поэтому на его официальный запрос ему так же официально сообщили, что такого ордера не было и в природе быть не могло. Кургузкин все понял и больше не настаивал. А уже после него, знаешь, сколько было ориентировок на уничтожение всех доносов, где упоминались эти самые пресловутые "желтые глаза"? Я со счетов сбился! И недавно потребовали опять все уничтожить, наряду с корреспонденцией, где упоминается слово "олигарх". Но буквально на днях приходит ко мне новое письмо, там опять эта фраза из письма 43-го года! "А глаза у него на свету желтые"! Я его тебе туда же, в папку сунул. Ну, успехов тебе, земляк! За ватрушки и пирожки - спасибо тебе, как всегда. С такими ватрушками, Капустин, верится только в лучшее!

Тяжело вздохнув, майор Капустин закрыл за ним дверь на ключ и подошел к большому английскому сейфу, чтобы надежнее спрятать примятую дерматиновую папку, еще хранившую тепло объемистого живота Потапенко. Он всегда себя считал человеком действия, мало доверяющим душевным терзаниям и неуверенности, так часто посещавших окружавших его людей. Однако, закрыв за Потапенко дверь, он почувствовал, что его одолевают мрачные и тяжелые раздумья о будущем.

15. Боец